Кто-нибудь когда-нибудь читал Аркадия Аверченко? Мне еще в школе довелось. Помнится, тогда его юмористические рассказы казались мне до ужаса смешными. Позже, перечитывая, уже нет. Но есть
один рассказ из того сборника... Я не могу его забыть. Потому что это очень близкая мне вещь. Вообще прочитать его можно
вот тут, к примеру. Он короткий, как и все. Но если вкратце и суть, то имеет смысл привести как цитату самое начало. Думаю, оно ясно дает понять, о чем я.
Итак:В одной транспортной конторе (перевозка и застрахование грузов) служил помощником счетовода мещанин Матвей Петрович Химиков.
Снаружи это был человек маленького роста, с кривыми ногами, бледными, грязноватого цвета глазами и большими красными руками. Рыжеватая растительность напоминала редкий мох, скупо покрывающий какуюнибудь северную скалу, а грудь была такая впалая, что коснуться спины ей мешали только ребра, распиравшие бока Химикова с таким упорством, которое характеризует ребра всех тощих людей.
Это было снаружи. А внутри Химиков имел сердце благородного убийцы: аристократа духа и обольстителя прекрасных женщин. Какая-нибудь заблудившаяся душа рыцаря прежних времен, добывавшего себе средства к жизни шпагой, а расположение духа – любовью женщин, набрела на Химикова и поселилась в нем, мешая несчастному помощнику счетовода жить так, как живут тысячи других помощников счетовода.
Химикову грезились странные приключения, бешеная скачка на лошадях при лунном свете, стрельба из мушкетов, ограбление проезжих дилижансов, мрачные таверны, наполненные подозрительными личностями с нахлобученными на глаза шляпами и какие-то красавицы, которых Химиков неизменно щадил, тронутый их молодостью и слезами. В это же самое время Химикову кричали с другого стола:
– Одно место домашних вещей. Напишите квитанцию, два пуда три фунта.
Химиков писал квитанцию, но когда занятия в конторе кончались, он набрасывал на плечи длинный плащ, нахлобучивал на глаза широкополую шляпу и, озираясь, шагал по улице, похожий на странного, дурацкого вида разбойника.
Под плащом он всегда держал на всякий случай кинжал, и если бы по дороге на него было произведено нападение, помощник счетовода захохотал бы жутким, зловещим смехом и всадил бы кинжал в грудь негодяя по самую рукоять.
Но или негодяям было не до него, или людные улицы, по которым он гордо шагал, вызывая всеобщее удивление, не заключали в себе того сорта негодяев, которые набрасываются среди тьмы народа на путников.Прочитав его впервые, я не особо тогда поняла. Но вот потом, с каждым годом, эти первые строки все чаще всплывают в памяти. Потому что иногда я явно чувствую, как моя личность разваливается на части. Я почти слышу этот треск. И тогда мне бывает страшно. Это случается все чаще. Я боюсь однажды задать себе вопрос: "Кто ты?" и не найти на него ответа. Я, правда, уже ни в чем не уверена...